а ведь действительно, я могу целую книгу написать о том, как я сдавала на права. ну или давать консультации по поводу автошкол, инструкторов, инспекторов, пересдач и всего сопутствующего.
но как бы там ни было, этот гештальт закрыт.

вот они тут, если кому интересно

вспомнила о том, что раньше любила Машину времени, переслушала и залипаю уже несколько недель. а ещё мне посоветовали книгу Макаревича "Вначале был звук" - про музыку, про жизнь, в забавных картинках и историях. надо ещё аудиокнигу скачать при случае. потому что ок.

Музыка - лишь часть общей картины счастья.

Любой предмет, будучи повешенным на белую стену, сразу начинает претендовать на истинное произведение искусства.

Энди Уорхол пятьдесят лет назад произнес: «В двадцать первом веке каждый сможет стать знаменитым». И добавил: «На пятнадцать минут». Как же он угадал, собака!

а следующие две истории я хочу оставить здесь целиком:
Мы переезжаем

Мы переезжаем

Мы переезжаем в новый дом. И уже так скоро, что от старого дома это невозможно скрыть, С домом истерика. За две недели сломалось все, что могло сломаться. Горят выключатели, лопаются трубы. Ночью хлопают двери, кто-то вздыхает, падают картинки со стен. Дом не хочет нас отпускать. Я ощущаю это физически. Я мучаюсь так же, как он, и не могу его утешить.
Все знают, что бывает, если за рулем машины вдруг начать рассказывать приятелю, что скоро собираешься ее менять. Если не знаете, попробуйте. Впрочем, пробовать как раз категорически не советую: или что-нибудь тут же выйдет из строя, или во что-нибудь въедете. И случаи такие числом своим сильно спорят с теорией вероятности. Я не мистик, вы уж мне поверьте.
А как обижаются гитары, когда в их компании появляется новая, и ты, что естественно, уделяешь ей больше внимания! Треснувшая дека — самый банальный вариант. Одна моя гитара в этой ситуации натурально попыталась совершить самоубийство — бросилась плашмя на пол на глазах у всех. Ее спасли, склеили, но она все равно осталась инвалидом на всю жизнь.
У меня в ящике стола лежит продолговатая жестяная коробочка. На крышке — сюжет басни Крылова «Ворона и лисица». Картинка давно облупилась, но силуэты еще можно прочесть. Крышка продавлена, закрывается плохо. Эту коробочку я купил в отделе школьно-письменных принадлежностей магазина «Детский мир» в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году, когда пошел на подготовительные курсы рисунка в Московский архитектурный институт. Я носил в ней остро отточенные карандаши, лезвие и ластик — она еще замечательно гремела. С ней я поступил в институт, с ней его окончил. Уже много лет она лежит в ящике стола без дела. Я не могу ее выбросить — она меня очень любит. Дом наполняется предметами, с практической точки зрения не имеющими никакого смысла. Один мой товарищ считает, что все это — якоря, мешающие плыть дальше. Наверно, если безжалостно отсекать все, что связывает тебя с твоим прошлым и начинать каждый день с чистого листа. «Стирай свое прошлое!» — учил Кастанеду дон Хуан. Я не могу. За что ж его так?
Просто в мире не может быть односторонних связей. Это противоречит и физике, и гармонии, и элементарной логике. Если Солнце посылает свет на Землю, то Земля возвращает отраженный свет Солнцу. Любовь рождает любовь. И делить в этой ситуации предметы на одушевленные и неодушевленные по меньшей мере самонадеянно. Что мы знаем о душах вообще и о душах вещей в частности? Что мы вообще об этом знаем? И если ты видишь свое отражение в зеркале, почему ты отказываешь ему в праве видеть тебя? И если ты скучаешь по старой потерянной трубке, по вещице, пропитанной твоей любовью — как же она может не тосковать по тебе?
И я иногда чувствую, что в этих двусторонних связях спрятано что-то очень близкое к тому, что мы бы назвали смыслом жизни — во всяком случае, к организации связей всего сущего: природы, вещей, людей. Просто наше несовершенство не позволяет нам увидеть происходящее с противоположной стороны. Мы как полупроводники — только слева направо. А увидь мы всю картину целиком — мы бы поразились ее простоте. И гармонии. И поняли бы, как важно эту гармонию хранить и не разрушать. И еще мне кажется, что в последнюю секунду жизни каждому из нас эту картину обязательно покажут.
Как двоечнику — ответ в конце задачника.
Опрокинутый мир

Опрокинутый мир

Давайте я вам расскажу про свою жизнь. Вообще-то, я музыкант. Если точнее, автор-исполнитель. То есть я сам пишу песни и сам исполняю их со сцены. В этом я вижу свое основное предназначение, этим же объясняю интерес к себе со стороны окружающих. Я работаю над песнями постоянно. Это интереснейшее и мучительное занятие. Примерно раз в два года я замечаю, что песен набралось достаточно для записи альбома.
Тогда я иду к своим музыкантам, показываю, что у меня получилось, мы вместе думаем, как эти песни сыграть и спеть. Когда все решено и отрепетировано, я ищу студию, и мы записываем альбом. Потом мы вместе с художником придумываем оформление, заключаем договор с выпускающей компанией и, альбом готов. Альбом, как ни верти, завершение какого-то жизненного этапа. Не так-то этих этапов в жизни и много.
Итак, альбом готов, и осталось подарить его человечеству. Для этого необходимо, чтобы человечество как минимум узнало, что ты записал новый альбом. И я иду на телевидение. С альбомом в зубах.
«Ух ты, — говорят, — какая пластинка! Поздравляем. А мы как раз хотим предложить вам сняться в новой программе. В прайм-тайм. Только там надо на коньках». «Но я не конькобежец!» — изумляюсь я. «Так в этом-то все и дело!» — говорят мне. «Это-то самое интересное! Видите — все артисты уже снимаются». — «А может, лучше приличный музыкант, чем плохой фигурист?» — «Нет-нет. Ну не хотите на коньках — давайте под куполом цирка». — «А может, все-таки лучше музыку?» — «Нет-нет, это никому неинтересно. У нас тут рейтинг». — «Вот удивительно, — думаю я. — На концерте интересно, а по телевизору — нет». Ладно. Дарю пластинку, ухожу.
На радио. Рассматривают пластинку, восхищаются. Я: «А?..» Они: «Андрей Вадимович, ну вы же знаете — это не наш формат. Наш слушатель это слушать не будет». Интересно: мой — будет, а ваш — нет. А какое тогда радио мой слушатель слушает? Или вообще никакое? Дарю пластинку, ухожу.
Звонок. «Здравствуйте! С вами говорит корреспондент газеты "Солнечная правда". — «Вот славно! — говорю я — Как кстати! Я как раз пластинку записал». — «Нет-нет, — говорят. — Вы нам расскажите, как вы отдыхали». — «Да не отдыхал я! Я альбом записывал!» — «Нет-нет, у нас тема номера — "Звезды отдыхают"». — «А следующего?» — «А следующего — как они катаются на коньках. Вы знаете что? Вы съездите куда-нибудь, отдохните, а потом возвращайтесь и все нам расскажете. А хотите — с вами прямо на отдых поедет наш корреспондент и будет вас снимать на фотографическую камеру». Не хочу. Потому что мой отдых, даже если он будет — это только для меня. А мои песни — не только для меня. Мне кажется, это ясно, как дважды два. Нет. Мир перевернулся.
Мимо проходит мама с дочкой лет восьми. Дочка, с восхищением показывая на меня пальцем: «Мама, мама! Повар пошел!» Мама: «Люсенька, это не повар, а известный певец». Дочка с удивлением: «А разве он поет?»
Мама еще помнит. Пока еще.
Снова звонок. «Извините, это опять из "Солнечной правды". Может, хотя бы рецепт? Специально для нашей газеты!»
Хорошо. Вот вам рецепт. Возьмите курицу. Намажьте ее маслом. И засуньте себе — знаете куда?

Волхва дочитала уже давным-давно, а до вырванных из контекста фраз добралась только сейчас.

Я был слишком молод, чтобы понять: за цинизмом всегда скрывается неспособность к усилию — одним словом, импотенция; быть выше борьбы может лишь тот, кто по-настоящему боролся.

Я отверг то, что ненавидел, но не нашел предмета любви и потому делал вид, что ничто в мире любви не заслуживает.

— Мне двадцать три. А тебе?
— Двадцать пять.
— Разве ты не чувствуешь, как в тебе что-то схватывается? И уже никогда не изменится? Я чувствую.

читать дальше— Я знаю, что это такое, когда уезжают. Неделю умираешь, неделю просто больно, потом начинаешь забывать, а потом кажется, что ничего и не было, что было не с тобой, и вот ты плюешь на все. И говоришь себе: динго, это жизнь, так уж она устроена. Так уж устроена эта глупая жизнь. Как будто не потеряла что-то навсегда.

Ведь принимая себя такими, каковы мы есть, мы лишаемся надежды стать теми, какими должны быть.

Вокруг плескался океан неопределенностей, где двоилось не только внешнее, явленное, но и внутреннее, подразумеваемое. Много недель я чувствовал себя разъятым, оторванным от своего прежнего «я» (вернее, от слитного комплекса идеалов и стремлений, составляющих отдельное «я»), — и теперь, точно груда деталей, валяюсь на верстаке, покинутый конструктором и не знающий наверняка, как собрать себя воедино.

— Незнакомая территория.
— Будь как дома.

Послушайте-ка меня, бедный мой, сердитый юноша. Подчас любовь — это просто твоя способность любить, а не заслуга того, кого любишь.

Десять библейских заповедей не выдержали испытания временем; для меня они были пустым звуком, в лучшем случае — мертвой догмой. Но, сидя в спальне, глядя на блики огня на дверном косяке, я чувствовал, как эта сверхзаповедь, соединившая в себе все десять, овладевает мною; да, я всегда знал о ее существовании, всю жизнь пытался ей следовать, но снова и снова нарушал. Кончис считал, что есть опорные точки поворота, моменты, когда сталкиваешься с собственным будущим. И я понял, что все упирается в Алисон, в мою верность ей, которую нужно доказывать ежедневно. Зрелость, как гора, возвышалась передо мною, а я стоял у подножья этого ледяного утеса, этого невозможного, неприступного «Не терзай ближнего своего понапрасну».

пожалуй, я впервые не буду ныть по поводу того, какой ужасный месяц февраль и как хорошо, что он короче остальных.
доставать чернила и плакать не приходилось, месяц получился уж очень уютным. да, именно уютным - точнее слова и не подобрать.
а если о музыке, то:

• играющая в голове уже больше недели. безумно нравятся слова, хочется распечатать их, повесить куда-нибудь перед глазами и перечитывать по несколько раз в день

• очень красивая, ритмичная, немецкая. и голос у исполнительницы ммммм

• божественная. несмотря на то, что текст не имеет ко мне никакого отношения, этот трек пробирает до невероятных глубин. громкость на максимум и проваливаться в другое измерение

прошедшая неделя – это один сплошной краш-тест, испытание на выносливость. минимум сна, максимум загрузки. сколько времени можно провести на ногах, сколько походов, встреч, перемещений по городу можно вместить в один день, сколько мелких-средних дел переделать, всё сложить, скроить, распланировать до последней минуты, в режиме нон-стоп. и откуда на всё это силы – вот это загадка. меньше спишь – больше успеваешь.
активность за эту неделю в разы больше, чем за несколько прошедших месяцев. я перестала лениться и искать отговорки. съездить закупиться продуктами и приправами, чтобы было из чего готовить. окей. победить курицу и «я не умею готовить мясо». окей. сходить в универ, потом в галерею, потом на вождение, заскочить в общагу, встретиться с катенькой и весь вечер ходить-говорить-устать. окей. в галерею, кстати, пошли посмотреть выставку кукол бывшей тётеньки модели, а по факту залипли там над детскими рисунками. не ну куклы тоже не плохи, этакий гипертрофированный сарказм на тему модельного бизнеса, не самая лицеприглядная изнанка в виде тощих железных чудищ с накладными ресницами. но мне хватило 10 минут, чтобы всё там посмотреть и вернуться в соседний зал к выставке детских рисунков. инициативная женщинка-смотрительница очень удивилась, что мы не группа, а пришли добровольно, сами, а не потому что нас «прымусiлi», рассказала о всех залах и о том, как иногда люди возмущаются, что она рассказывает на белорусском. такие дела.
затащила настю с собой на джанго. выслушала от неё, как много там крови, фыркнула в ответ, потому что там кровь бутафорская, кетчуп для спагетти-вестерна, не более того. зато там сюжет, там музыка просто ах, там актёры, там юмор, там салуны-шерифы-лошади, всё как надо. почти три часа летят назаметно, на одном дыхании, это восторг-восторг-восторг.
сдала в четверг площадку опять. ровненько, гладенько, быстро, каждый элемент с первой попытки, гордости-то было. зато в этот раз с такими приключениями, что из состояния аффекта выходила ещё долго. и видимо это аффект дал мне силы на то, чтобы потом весь вечер мотаться по городу в поисках аккумулятора к телефону, потому что старый вздулся как бочка и приказал долго жить, символично наверное что именно тогда, а может и нет.
пятница-пятница, плохо помню пятницу, потому что она была уже на последнем издыхании, в очередных разъездах, приготовлениях, борьбой с самой собой и всё-таки достижении желаемого, во всех смыслах. ну почти. дочитала волхва и блиииин. я хотела написать отдельный пост про эту вязкую паутину, про эту книжку полунамеков, про это копание в человеческих мозгах. про то, что там каждую секунду всё переворачивается с ног на голову, правда сменяется полуправдой, полуложью, ложью, и в конце концов небо невозможно отличить от земли. про то, что там куча аллюзий, море непоняток, и целые просторы для домысливания и додумывания самому. я так хотела дочитать её быстрее, чтобы узнать, для чего всё это. я так растягивала эту книгу, потому что мне так нравилась эта топь психологического эксперимента, который не факт что был. но но но концовка не оправдала моих ожиданий, поэтому меня хватит максимум на выборку цитаток оттуда.
суббота вся в заботах, куча потраченных денег и ни минуты покоя, в шкафу места больше не становится, зато я нашла «свою» парикмахерскую в минске, где меня уже успешно стригут 2й раз. это действительно вин. ну и рок-оперу мы с катенькой так и не зазырили, потому что ехать долго, в гиппо слишком много пива, да и тем для разговоров меньше не становится. но я верю в то, что когда-нибудь посмотрим, потому что там же музыкааааа.

и вот теперь, сегодня, в своё заслуженное воскресенье я могу с чистой совестью делать только одну-единственную вещь – а именно НИ-ЧЕ-ГО.

нос выше, спину прямо, держим курс на весну.

картинки с выставки

раньше я очень любила поезда. тогда, когда ездили в основном на турниры. каждый выезд ждала с нетерпением, покупка билетов была радостью, сбор вещей - отлаженной процедурой, а встречи под табло - точкой отсчёта для своеобразного маленького приключения. и это как раз тот случай когда 'journey was the destination itself'. на моей памяти был только один автобусный выезд, все остальные прошли в поездах. шумная компания, игры в мафию, в тясячу, в свою игру и в тройку. как нас терпели люди в вагоне, понять сложно. четыре, восемь, шестнадцать часов пролетали моментально.
я это всё к чему. я любила выезды и чгк. но особенно любила эти несколько сумасшедших часов в вагоне. долгое время поезда были связаны у меня именно с такими эмоциями, даже когда выезды прекратились, а чгк отошло на второй-третий-четвертый план.
но волшебство рассеялось. я ехала сегодня в своём стандартном плацкарте и выживала. с одной стороны - шумная компания подростков, с другой - хамоватая мамаша с такими же детьми, всю дорогу общавшимися на сочном деревенском наречии. если бы не музыка, книжка и фильм, я точно кого-нибудь прикончила бы или вышла бы на первой же станции.
кстати, голодные игры оказались очень даже годной киношкой. напомнили мне правда королевскую битву-2 (может в первой тоже была травля детей, но я не смотрела). ну и там ванилью запахло под конец, но мне всё равно понравилось, экшн-экшн.
но если всё же вернуться к теме поездов, есть один несомненный плюс - поездка в поезде имеет какую-то осмысленность. едешь и создается впечатление движения не только в физическом плане, но и в психологическом. как будто у тебя есть какая-то цель, пункт назначения, и ты с каждой минутой становишься всё ближе к её достижению. это работает и это успокаивает, с одним только условием - не задаваться вопросами "зачем собственно уезжать?" и "что даст приезд?".
нужно срочно придумать, чем себя здесь занять, или как безболезненно свалить обратно. а лучше и то, и другое и побыстрее. потому что если в минске я хотя бы пытаюсь готовить, восстанавливать физическую форму и быть человеком, то здесь я просто разлагаюсь.
экзистенциальный кризис затянулся на три месяца. пора бы прекращать.
- что-то ты загниваешь. - угу. - но всё же хорошо.
а вот действительно же, по большому счёту всё хорошо. ну или практически всё.

я немного устала за сегодня.
мне давно не 16, и этот факт напоминает о себе всё чаще и чаще.

завертелась-закрутилась, псто про нг написать забыла. а ведь потом опять не смогу ничего вспомнить, тем более что в этом году мы как-то без фоточек обошлись. поэтому исправляюсь.

место встречи изменить нельзя. пятый год мы празднуем, а квартира до сих пор жива и несёт потери только в виде разбитых бокалов. минус пять в этот раз. а в общем и целом новогодний вечер ок ок ок. вернее даже не вечер, а ночь-утро. то, что из-за количества людей обещало стать форменным пи.. кошмаром, по факту прошло как ооочень душевная патихард. практика показывает, что чем меньше всё организовано, тем круче в итоге. больше всего люблю то, что удается собирать более-менее постоянный состав из людей, которые может иначе и не собрались бы. витебск – минск – питер – москва – болгария. мы всё та же старая гвардия со своими старыми инсайд джоукс, которые человеку со стороны никогда не понять.
из того, что стоит помнить:
• мини-коньякпати на кухне. лимончик рулит.
• эпичная драка за домофон, из-за которой мы не открыли дверь двум людям. сорри если что, я правда пыталась сделать всё возможное, но алимпов непобедим.

если честно, то нг в этот раз меня утомил, но это и не удивительно. зато это того стоило. определенно.

з.ы. итого я насчитала 15 челов, но абсолютно не уверена в своих подсчётах.

не вижу смысла разводить демагогию в связи с очередным окончанием очередного года.
я буду лаконична: по итогам 2012-го мне хочется провалиться сквозь землю.
thank god it's over.

обещаю в след. году определиться с тем, чего хочу, меньше пить ныть, больше общаться с людьми, и вообще быть зайчиком / котиком / ну или на крайняк дикобразиком.

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно – возглас счастья.
Только в уборную – и сразу же возвращайся.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счетчиком. А если войдет живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более – изувеченным?

читать дальшеО, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; еще одна будет лишней.

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

Иосиф Бродский, 1970

это абсолютно не моя книга. я безумно далека от религии и не очень-то разбираюсь в истории средних веков. но я не могла оторваться. не хочется рассказывать о чем там, лучше о том, как я читала. «имя розы» стояла в моей бесконечной очереди 'прочитать' уже целую вечность. и наконец-то руки дошли, вернее глаза добрались. не знаю, почему в отзывах ноют, что начало нудное, ни разу не правда. я читала и слово за слово, строчка за строчкой втягивалась в эту атмосферу. я путалась в итальянских именах, как францисканец и послушник путались в лабиринтах библиотеки. я пыталась разобраться в религиозно-исторических переплетениях, как Вильгельм и Адсон пытались понять внутреннее устройство храмины, находясь снаружи. я выкраивала кусочки времени и читала по кусочкам, как Вильгельм по крупицам разгадывал тайну. я в какой-то момент даже почувствовала себя Адсоном, как будто его мысли и догадки - это мои мысли и догадки, как будто то, что Вильгельм объясняет ему, адресовано мне. рассказанный рассказ о рассказе в рассказе.

Одна вещь на свете возбуждает животных сильнее, чем наслаждение. И это боль. Под пыткой ты как бы во власти одуревающих трав. Все, о чем ты слышал и читал, оживает в памяти, и ты будто переносишься душой – если не в рай, то в ад.

ещё цитатыСо сна я был вроде как в тумане, ибо дневной сон с плотским грехом сходен: чем больше его вкушаешь, тем больше жаждешь и мучишься одновременно и от пресыщенности и от ненасытности.

Женщина – сосуд диавола…

Потому что, запомни, именно чрез посредничество женщины внедряется диавол в сердце человека!

«Однако научись точно отличать жар сверхчеловеческой любви от обольщения чувств. Это нелегко даже и святым».
«Каковы же признаки благой любви?» – спросил я.
«Что такое любовь? На всем свете ни человек, ни дьявол, ни какая-нибудь иная вещь не внушает мне столько подозрений, сколько любовь, ибо она проникает в душу глубже, неужели прочие чувства. Ничто на свете так не занимает, так не сковывает сердце, как любовь. Поэтому, если не иметь в душе оружия, укрощающего любовь, – эта душа беззащитна и нет ей никакого спасения.

Говорят тебе, это был буйный карнавал, а на карнавалах все всегда вверх тормашками. Но затем приходит старость. И не делает нас мудрее, а делает жаднее.

Сейчас я задаюсь вопросом, было ли то, что я чувствовал тогда, любовью дружеской, при которой подобный любит подобного и печется о благе друга, или любовью вожделеющей, при которой любящий печется исключительно о своем благе и, взыскуя, жаждет только, чтоб его дополнили.

Идея – это знак вещи, а образ – это знак идеи, то есть знак знака.

Любовь, по Авиценне, не изначально болезненна, а становится болезнью, и когда это чувство не удовлетворено, оно превращается в наваждение (..) и с этих пор проявляет себя через постоянное трепетание век, неровное дыхание, временами смех, временами плач и бешенство пульса ..

Благо книги – в том, чтоб ее читали.

«Никто и никогда не понуждает знать, Адсон. Знать просто следует, вот и все. Даже если рискуешь понять неправильно».

.. единственная твердая истина – что надо освобождаться от нездоровой страсти к истине.

интереснее интересной книги может быть только книга об этой книге. Эко так мило разоблачает то, как одурачил всех своим псевдодетективом. жаль конечно, что в «записках на полях имени розы» так мало страниц. если провести параллели и представить литературную кухню, на которой «имя розы» - это основное блюдо, то «записки на полях...» - очень подходящий десерт, ну а Эко - первоклассный шеф повар.

Если автор уверяет, что творил в порыве вдохновения, он лжет. Genius is twenty per cent inspiration and eighty per cent perspiration.

ещё цитатыЯ написал роман потому, что мне захотелось. Полагаю, что это достаточное основание, чтобы сесть и начать рассказывать. Человек от рождения – животное рассказывающее.

Прочитав рукопись, мои друзья из издательства предложили мне подсократить первые сто страниц, показавшихся им чересчур серьезными и скучными. Я моментально отказался. Потому, что был убежден, что тот, кто собирается поселиться в монастыре и прожить в нем семь дней, должен сперва войти в его ритм. Если это ему не под силу – значит, ему не под силу прочитать мою книгу. Такова очистительная, испытательная функция первой сотни страниц. А кому не нравится – тем хуже для него, значит, на гору ему не влезть.

Но прелесть договоров с дьяволом в том и состоит, что, подписывая, прекрасно знаешь, с кем имеешь дело. Иначе за что бы такое вознаграждение – ад?

В сущности, основной вопрос философии (и психоанализа) – это и основной вопрос детектива: кто виноват?

Постмодернизм – это ответ модернизму: раз уж прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведет к немоте, его нужно переосмыслить, иронично, без наивности. Постмодернистская позиция напоминает мне положение человека, влюбленного в очень образованную женщину. Он понимает, что не может сказать ей «люблю тебя безумно», потому что понимает, что она понимает (а она понимает, что он понимает), что подобные фразы – прерогатива Лиала . Однако выход есть. Он должен сказать: «По выражению Лиала – люблю тебя безумно». При этом он избегает деланной простоты и прямо показывает ей, что не имеет возможности говорить по-простому; и тем не менее он доводит до ее сведения то, что собирался довести, – то есть что он любит ее, но что его любовь живет в эпоху утраченной простоты. Если женщина готова играть в ту же игру, она поймет, что объяснение в любви осталось объяснением в любви. Ни одному из собеседников простота не дается, оба выдерживают натиск прошлого, натиск всего до-них-сказанного, от которого уже никуда не денешься, оба сознательно и охотно вступают в игру иронии… И все-таки им удалось еще раз поговорить о любви.

я даже не знаю, какая из книг мне понравилась больше. для полноты ощущений нужно читать обе. определенно.